Когда мне было три месяца, мама отвезла меня к дедушке с бабушкой в молдавский горд Сороки. Я жила там у них в частном доме. Они поили меня коровьим молоком и виноградным соком. Я залезала в клетку к кроликам. Вырывала свежепосаженую рассаду. Размазывала кашу по оконному стеклу. Укусила соседского мальчика, который хотел отнять у меня печенье. Боялась соседа, потому что меня им пугали. Была у бабушки на работе, где меня накормили пирожками с маком, а потом вызывали скорую. Ничего из перечисленного я, понятное дело не помню. все это мне рассказывали. О своем пребывании там у меня только два коротеньких воспоминания-вспышки: я сижу под столом с тяжелой скатертью с кисточками и я катаю на качелях котёнка.
В 1982 году родители моего папы обменяли свою коммуналку на две двухкомнатных квартиры и мы стали жить отдельно. Коммуналку я не помню вообще. Мама рассказывает, что наша комната настолько мала, что в нее помещалась только кровать вдоль которой надо было пробираться боком. В коммуналке мы жили с дедушкой и бабушкой и прабабушкой, бабушкиной мамой. Ее я тоже помню только по фотографиям. И благодаря им же знаю, что у прабабушки была собачка Жужа, маленькая такая черненькая на тонких ножках. В коммуналке вроде бы тоже был стол с толстой скатертью с кисточками.
Пока мама пыталась записать меня в садик около нашей квартиры, бабушка устроила меня в садик рядом с их домом. И о нем я тоже ничего не помню. Зато о своем основном садике помню очень много. У меня там было две подружки и один друг. Мы часто играли вчетвером и за пределами садика. Все они приходили ко мне на день рождения, а мальчик даже убирал у меня в комнате ("муж должен помогать своей жене"). После садика ни с кем из них я больше не виделась. Они пошли в другие школы, а потом потихоньку переехали в новые квартиры. У садика было два корпуса - основной и для подготовительных групп. В основном кровати были прямо в группах, они были раскладные, двухярусные и убирались в стены. Каждый год у нас менялись воспитательницы. Я помню, как одна из них заставляла нас собирать все-все соринки с ковра. Играть разрешали не всеми игрушками, а теми, что похуже.
В порыве взрослости летом перед первым классом я сложила почти все свои игрушки в огромный мешок и мама отнесла их в садик. Я потом очень жалела об этом. Особенно сильно мне хотелось забрать куклу, которую подарили папе на работе в честь моего дня рождения. Но было поздно.
Игрушек у меня было очень много. Мама и дедушка, который мамин папа, покупали мне все, чего бы мне ни захотелось. У меня была гора пупсов, почти одинаковых, но у одного жилеточка синяя, а у другого красная, у третьего ровные "волосы", а у четвертого "кудрявые", у пятого ванночка, а у других нету и так далее. У меня была разная кукольная мебель. Чемоданчики с кукольной одеждой на стандартных 30-ти сантиметровых кукол. Горы посуды. Кукольный театр. Коляска такая, сякая. И много-много настольных игр.
Я рано научилась читать. И помню, что воспитательницы иногда оставляли меня за старшую и я сидела и читала всей группе. Еще я очень любила читать перед сном, а мама любила пугать меня Бабаем. И однажды, когда я читала в темноте, мне этот самый Бабай и примерещился. Я очень сильно испугалась. Даже вспоминать страшно.
В первый класс я пошла в школу далеко от дома. Нужно было ехать на автобусе не одну остановку. А потом еще долго идти. Помню идти надо было по дороге вымощенной камнями и однажды я упав на ней разбила себе висок. Почему-то мне очень хотелось, чтобы остался шрам, но ничего не осталось. В этой школе мы зимой ходили на лыжах в лесу, весной и осенью играли в футбол, помню, как я стояла на воротах. Домой я ходила с одной из одноклассниц, ее мама работала неподалёку в столовой, мы иногда заходили к ней и она угощала нас пирожками с повидлом. Иногда я ходила из школы с одноклассником, за которого собиралась замуж, также мы с ним собирались поженить и своих брата с сестрой. Некоторые из моих одноклассников во второй класс, как и я, пошли в новую школу, ближе к дому, куда можно было дойти пешком, а некоторые, которым новая школа тоже подходила, остались. В том числе и этот мальчик. Иногда, приезжая к маме, я встречаю его и здороваюсь, и иногда мне любопытно помнит ли он те наши возвращения домой?
Я в детстве очень любила залезать под столы, особенно в гостях. Меня никто не ругал за это, если я никому при этом не мешала. Мне казалось, что это так здорово - сидеть под столом. И я никак не могла понять - почему взрослые этого не делают? Теперь я знаю. И это так обидно. Стол оказывается вовсе не такой уж и большой. Скорее маленький, а ты - просто огромная.
Еще в детстве я любила лазить по деревьям. Особенно часто я делала это в Молдавии, когда жила у своего прадедушки, папы маминой мамы. Там я любила влезть на орех и смотреть, что интересного вокруг происходит: как проезжают вдалеке машины, как орошаются поля, что делают соседи. С ореха было видно гораздо дальше, чем с вишни, но на вишне сидеть было интереснее, там можно было еще и есть. Еще я залезала на шелковицы в колхозном саду. И на черешню сестры бабушки. На черешне было еще лучше, чем на орехе. Но черешня была очень высокая, а бабушкина сестра очень пугливая и меня оттуда быстро сгоняли, да и бывала я у бабушкиной сестры не часто. В Киеве я в основном залезала на яблони перед зданием с подготовительными группами детского сада и грызла незрелые яблоки. На яблони у нас во дворе тоже пыталась залезать, но оттуда меня очень быстро сгоняли бдительные вездесущие бабульки из нашего дома.