Читаю, дивлюся, малюю
Для Del
Лето 2015. Жарко. Мы сидим с мамой и братом на камнях у горной реки. Мама читает, брат гоняет головастиков, я рисую и болтаю ногами в воде. Вдруг мама говорит мне: "Смотри!", я смотрю из-под козырька бейсболки (солнце яркое, приходится щуриться), а там, высоко вверху всадник на гнедом коне. Я присматриваюсь и вижу, что это он, соседский мальчишка, моя первая взаимная любовь. Мама говорит: "Ну иди, чего ты?" и я карабкаюсь вверх, хватаясь руками за траву, тороплюсь, ноги соскальзывают, но это не важно, ведь там он, да еще и верхом. Добираюсь, он помогает мне сесть в седло, сам усаживается сзади и мы скачем вместе, и это так чудесно, так здорово, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Потом мы лежим в траве, он кормит меня земляникой и мне кажется, что нет в мире никого счастливее меня.
Лето 2015. Жарко. Мы сидим с мамой и братом на камнях у горной реки. Мама читает, брат гоняет головастиков, я рисую и болтаю ногами в воде. Вдруг мама говорит мне: "Смотри!", я смотрю из-под козырька бейсболки (солнце яркое, приходится щуриться), а там, высоко вверху всадник на гнедом коне. Я присматриваюсь и вижу, что это он, соседский мальчишка, моя первая взаимная любовь. Мама говорит: "Ну иди, чего ты?" и я карабкаюсь вверх, хватаясь руками за траву, тороплюсь, ноги соскальзывают, но это не важно, ведь там он, да еще и верхом. Добираюсь, он помогает мне сесть в седло, сам усаживается сзади и мы скачем вместе, и это так чудесно, так здорово, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Потом мы лежим в траве, он кормит меня земляникой и мне кажется, что нет в мире никого счастливее меня.